О себе и о мире я знаю не больше
Тех глупцов, что усердно читают меня. (Омар Хайям)

Омар Хаям скромен, как и Владимир Познер, извините за такое сравнение. Владимир Познер сказал, что написал не книгу как Толстой и Достоевский, а книжку. Это хорошо, когда люди не считают себя гениями великими, не задаются и требовательны к самим себе. “Я знаю, что я ничего не знаю!” – как правильно заметил Сократ.
А, вот, я, Познер Владимир Владимирович совсем с другими людьми столкнулась, с одним поэтом, которая о себе высокого мнения и не могла мне объяснить, в чем разница между поэтическим эссе и личной перепиской ее со знаменитым петербургским поэтом “А.К.”. Она также выставила их переписку частную в сети напоказ, не сообщив ему об этом, сделала это за его спиной, а они давно переписываются. И лишь в сентябре 2011г. ему об этом сообщила, и то я на нее надавила, поставив условие, либо я это сделаю, либо она сама скажет. Я всегда считала непорядочным что-либо публиковать или писать такое личное, что человек тебе доверил, пусть это даже деловая переписка, но прежде советуются, а не ставят перед фактом. Мне коллега «А.К.» дал письменное разрешение на публикацию частной переписки и сказал, что «ему скрывать нечего». Единственное, не пойму, зачем меня втравили в эту историю петербургские поэты, ну написал бы коллега известного петербургского поэта ему все то, что мне он написал о нем. Что тот потерял полностью слух и не выступает нигде, что он еще и старик к тому же, а вот зачем-то меня вмешали в это. Знаете, у петербургских поэтов не хватает смелости все в лицо говорить, без обиняков, напрямую. А на мое второе письмо знаменитый петербургский поэт не ответил, хотя с той мадам-поэтом с фамилией Кравченко он был куда более любезен. Она же в январе 2011г. в сети выложила их переписку личную, все-таки там пишут о том, где отдыхал поэт, о том, на каких семинарах он был, и как он хвалит ее стихи, а стихи других поэтов, ругает. Вообще, не люблю двойные стандарты, когда с одними разговаривают, а со мной говорить нормально не хотят, когда мне ставят в укор, что я переписывалась с первым встречным, хотя этот первый встречный был коллега «А.К.», и они давно знакомы и есть у них электронные адреса друг друга. А с таким поэтом как Кравченко, малоизвестным тоже, впрочем, разговаривают. К ней одно отношение, ко мне – иное. Конечно, эта дама одни похвалы знаменитого поэта в сети выставила, а его критику – нет, и она мне так не объяснила разницу между личной перепиской и поэтическим эссе. Я не хочу лично входить в один процент тех людей, которые понимают стихи «А.К.», просто, когда мне элементарно не могут ответить на такой вопрос, и путают мемуарную литературу с эссе, это извините, ни в какие ворота не лезет.

А.К.: По данным ВЦИОМ, стихи сегодня нужны 1% населения. Поэзия исчезает из нашей жизни? Замечу, что стихам всегда жилось непросто. Даже во времена Пушкина. Александр Сергеевич писал одному из друзей, что читателей становится все меньше, «скоро мы будем читать друг другу стихи на ухо. И то хорошо». Даже близкие люди, Вяземский например, считал, что время Пушкина прошло. Но стоило ему погибнуть, как читательская любовь вернулась.
А.К. Я всё-таки думаю, что человек с возрастом, помимо накопления какого-то опыта, знаний, всё-таки ещё выращивает в себе сочувствие к людям и внимание к ним в большей степени, чем в юности. Юность прекрасна, но несколько эгоистична, самодовольна. В юности думал, что я очень хороший человек. Почему я так думал, не знаю. Но я был в этом абсолютно уверен. Сейчас у меня на этот счёт есть сомнения, потому что жизнь – это не прямая дорога: ты задеваешь других людей, приносишь им огорчения… «И, оглянувшись, весь в слезах, Ты видишь: рядом кто-то плачет». Каждый знает это по себе. Может быть, со временем душа становится мягче, лучше.

Замечу, что душа этого поэта со временем мягче не стала, сочувствием его душа тоже не прониклась – это только слова. Когда я просила его проведать своего коллегу, у него жена-инвалид ничего не ест, и я думаю, помощь нужна, поэт мне ответил, что это его не касается, и он за своего коллегу не отвечает. Как и на мои переживания ему тоже наплевать, когда два месяца я думала, что он оглох со всем и за него беспокоилась. Нет, не юность эгоистична, а, по-видимому, старость, не хочу я быть такой, дожив до 75 лет. А я его «стариком» не считала, в отличие от его коллеги, и даже на дуэль вызвала за эту ложь и за эту грязь, для своего дедушки я бы то же самое сделала и для любого другого человека. А он – этот поэт не вмешался в эту ситуацию и позволяет такое, а ведь этот коллега еще над кем-то также подшутит, сочинит небылицы еще про кого-то. Да, и эгоизм полезен, но в меру, и возраст тут ни причем – «то ли мы сердцами остываем, то ль забита прозой голова, только мы все чаще забываем нежные и теплые слова…» (Э. Асадов «Нежные слова»)

Я осовела, скажем честно, и доктор Сыч меня просил,
Жить с осторожностью известной и не затрачивая сил.
Не лезу я в чужие споры, что мне за дело до других,
С утра я опускаю шторы, вот эти бархатные шторы,
Темно-малиновые шторы, непроницаемые шторы,
Все покрывающие шторы, нет ничего мудрее их.
Я не пою, я завываю, как сиплый ветер ноября,
Я не живу, я доживаю, не при сороках говоря.
Ищите правду, лезьте в горы, бичуйте зло рискуя всем,
А мне мои оставьте шторы, вот эти бархатные шторы,
Темно-малиновые шторы, непроницаемые шторы,
Все покрывающие шторы…- Чтоб осоветь уже совсем!

Здравствуйте, уважаемый Владимир Владимирович, только начал читать вашу книгу “Прощание с иллюзиями” и сразу же возник такой вопрос: вот вы называете себя человеком толерантным, терпимым и к религии в том числе, тем не менее про христианство вы пишите, что относитесь к нему с непримиримой враждебностью. И обосновываете свою нетерпимость исключительно негативными примерами: и тёмные они, и лживые, и недемократичные и т.д. (это в основном про РПЦ).
Скажите пожалуйста, а положительные примеры, положительных людей в христианстве вы замечаете, встречали? Ведь это же как и везде: я думаю, что вы не станете спорить с тем, что достойные и замечательные люди есть везде: и среди коммунистов, и среди эсеров (это я для примера).
Вам никогда не хотелось заглянуть за привычный для вас образ христианской церкви, поискать в ней что-то ещё кроме негатива?
Сам я человек вовсе не религиозный и не воцерковлённый, хотя и верующий, и крещённый. Я примерно понимаю, о чём вы говорите и сам с настороженностью отношусь к оголтелой религиозности и проповедничеству, однако уверен, что в христианстве есть “живое слово” и это “живое слово” очень важно лично для меня, я стараюсь к нему прислушиваться.
Не думали ли вы пригласить к себе в программу священника, которому вы симпатизируете и поговорить с ним о вере? Мне кажется могла бы получиться интересная встреча и для вас в том числе. Что-то типа бесед митрополита Антония Сурожского с журналистом BBC, атеистом, не помню его имени.