Творческий вечер Владимира Познера в Астрахани

Владимир Владимирович Познер со своим творческим вечером посетил Астраханскую государственную филармонию 22 ноября 2011 года.

Начав с истории о том, как он пришёл в журналистику, Познер предложил диалог. Любой желающий мог задать вопрос у микрофона, стоявшего в зале. Для тех, кто не решался лично спросить о чём-то Владимира Владимировича, на сцене стояла коробка для записок.

По большей степени вопросы были связаны с грядущими выборами, с политической системой России в целом и, конечно, журналистикой. Не остались без внимания также темы религии, патриотизма и культурного воспитания.

«Вообще в Астрахани я первый день. И знаете, я получил колоссальное удовольствие. Очень интересно было прогуляться по Кремлю

Побывал в Пыточной башне. Потом я посетил замечательную Картинную галерею. Я совершенно не ожидал, что столько потрясающих картин выдающихся художников смогу там увидеть. Я не мог оттуда уйти, несморя на плотный график. Погулял немного по городу. У вас, конечно, очень красиво».
Сегодня я побывал на творческом вечере чрезвычайно интересного и многим знакомого по многочисленным телевизионным проектам человека – Владимира Познера. Его встреча с астраханцами проходила в государственном концертном зале и, на мой взгляд, в никаком другом месте, учитывая атмосферу события, пропитанную духом интеллигентности, эстетики слова и гармонии одной личности, состояться не смогла бы. Впечатлений у меня множество. Поэтому я решил написать несколько заметок. Однако мне, чтобы осмыслить услышанное от Владимира Владимировича, понадобится гораздо больше времени.

Прежде, чем начать, я выражаю благодарность Александру Ральникову и Василию Камальдинову. Благодаря им я получил пригласительный билет на творческий вечер. Никогда прежде на творческих вечерах известных людей я, признаться откровенно, не бывал. Потому открыл для себя уникальный жанр общения со слушателями и зрителями. В отличие от концертов, где воздействие идет со сцены, а ответная реакция может выражаться только аплодисментами и криками «браво», если все прошло удачно, творческая встреча – это диалог. Живой, непосредственный, интересный. Конечно, все зависит от выступающего. Владимир Познер показал мастерство общения с публикой. Лично я понял, что слушать его со сцены так же интересно, как смотреть его телепередачи.

Биографические изыски

Представляясь слушателям, В. Познер, как полагается в таких случаях, рассказал свою биографию. Я прежде знакомился с ней посредством СМИ. Но ведь всегда интереснее узнать о жизни от самого человека, чем прочитать от кого бы то ни было еще. Некоторые детали жизнеописания журналиста меня весьма удивили. Например, тот факт, что он был крещен в католическую веру. И не где-нибудь, а в самом Соборе Парижской Богоматери. Это место для меня несколько лет назад перестало быть фантастическим. Побывав в Париже, я стоял рядом с храмом и созерцал его, потому мог живо представить, как везли маленького Владимира по узким улочкам, чтобы потом приобщить к христианской вере под сводами невероятно красивого собора.

Но вот тому обстоятельству, что В. Познер считает себя атеистом, я почему-то не удивился. Возможно, потому, что так на некоторых людей воздействует профессия журналиста. Когда человек столько ездит по миру, столько видит, познает такое огромное количество информации, часть из которой может жутко шокировать, а порой умилять до слез (как это произошло с героем моего повествования, когда в Лувре он созерцал Мону Лизу), то поневоле вера может либо раствориться, либо стать прочнее алмаза.

Не стану устраивать здесь теологический диспут. Ведь, говоря словами Познера, человек сам делает выбор, верить или нет. Я – верю, он – нет. Хотя старается не удивлять публику громким возгласом: я- атеист! Поскольку знает, какая может быть реакция. Он рассказал, как в советские времена, когда побывал в США и участвовал в телешоу Фила Донахью, признался в своем отсутствии веры. Ответом было протяжное «ахххх!» людей в студии. Они были шокированы. Такого слышать им не приходилось. «Зря вы признались, что атеист, – сказала Познеру после шоу одна дама. – Лучше бы сказали, что вы – агностик. Все бы решили, что это такая религия, и не удивлялись».

Как филологу, мне более всего в биографическом рассказе Познера понравилось описание его отношений и сотрудничества с Самуилом Маршаком. Два года он проработал литературным секретарем великого поэта и переводчика. За это время, как признается Познер, он заново открыл для себя литературу. А еще – мне бы такое счастье! – присутствовал при чтениях Александром Твардовским его свеженаписанной поэмы «За далью даль». Поэт принес ее Маршаку, чтобы тот оценил произведение, а Познеру, по его словам, было позволено в это время тихонечко сидеть в уголке и слушать.

Вы слышали когда-нибудь, как звенит тишина в огромном зале, наполненном до отказа людьми? Я сегодня- да. Это было в тот момент, когда Познер с невероятной и пронзительной грустью рассказывал о своей первой любви – Евгении. В его голосе было столько любви, столько нежности, столько сожаления и счастья в этот момент. И зал внимал ему. Без малейшего движения. И потому я ощутил, что в эти минуты по душе Владимира Познера, повидавшего так много на своем веку, льются слезы. Невидимые, но такие трогательные.

Это был даже не монолог. Это был диалог с ней, его первой любовью. Такой, которую невозможно забыть по прошествии десятилетий. Ведь иначе чем объяснить, что когда он увидел ее последний раз очень много лет назад в метро, мельком, на эскалаторе, когда ему было 35, а ей за 50 (да-да, она была старше), то все тело его затрепетало и «колени задрожали». Чувства такой силы из памяти не могут выгнать никакие события бурной жизни журналиста. И, пока он говорил, я чувствовал: обращается к ней. Той самой Жени, которая смело рассталась с несносным Володей, который из-за нее, учась в университете, забросил занятия и едва не был отчислен, но ей исправно говорил, что все хорошо. Обмана она не простила.

Может быть, он в эти мгновения вновь укорял себя за то, что сказал неправду… Кто знает…

Открытие Познера. Часть 2

В чем же оно, мое открытие Владимира Познера? Я много видел телепередач, мастерски сотворенных им. Я с большим интересом смотрел ток-шоу, где он выступал в роли ведущего. Интересно, познавательно. Прежде всего, его умение подать «материал». Ведь мы часто проходим мимо вещей, которые давно стали для нас привычными. И только Мастер может переосмыслить их, увидеть так, как никто другой, а потом показать. Нам же, свыкшимся. После чего смотрим вокруг и удивляемся: как же не замечали? В этом и есть профессионализм журналиста. Об этой профессии и пойдет речь.

Краткое предисловие. Творческий вечер я, как прилежный студент, конспектировал. Поступаю так всегда, если чувствую, что будет много интересной информации. Не хочется ничего пропустить лишь потому, что под рукой не было писчебумажных принадлежностей. Потому в этот раз, – чего давно не случалось, – я вооружился увесистым блокнотом, диктофоном и делал, как говорила моя научная руководитель, доцент Л.Х. Исаева, «опорные тезисы». Потому теперь могу ориентироваться в прошедшем мероприятии (слово сухое, но точное), как опытный садовод в оранжерее.

«Солдат идеологического фронта»

Интересен путь В. Познера, который привел его в журналистику. Вчера я уже писал о том, что главным стимулом стала двухлетняя работа литературным секретарем у С.Я. Маршака. Она развила его огромную любовь к литературе, к искусству слова, заложенную еще мамой: журналист с трепетной нежностью сказал, что очень ждал ее каждый день с работы. Не только потому, что мама-мамочка, но и потому, что «она мне читала». «Тома Сойера», сказки. Кто после этого скажет, что чтение – не самый лучший способ привить человеку стремление к познанию мира?

Второй стимул оказался куда более прозаичен. По признанию Познера, великий Маршак был человеком прижимистым. Платил своему секретарю 70 рублей в месяц. По советским меркам – деньги весьма скромные. Но тут подвернулся счастливый случай: раздался телефонный звонок, и знакомый предложил Познеру отправиться на собеседование в создаваемое «Агентство печати «Новости», которое сегодня – всемирно известное и авторитетнейшее АПН. Там предлагали в месяц 190 рублей. Получив «благословение» Маршака, Познер с ним расстался. И… окунулся в войну.

Холодную, естественно. Которая была тогда в самом разгаре между США и СССР под вопросом, порожденным громким высказыванием генсека Никиты Хрущева, на тему «кто кого закопает» (это официально произносили «догоним и перегоним Америку», в реальности же все было гораздо прозаичнее). Фронт, на который В. Познер угодил новобранцем, поскольку не имел опыта работы в СМИ, пролегал между двумя глянцевыми многостраничными и весьма авторитетными журналами: «America» (издаваемом в США) и «Soviet Union» (СССР). Суть противостояния была проста: каждое издание восхваляло жизнь в своем государстве и пыталось внушить читателю, что у оппонента – не жизнь, а существование. Коротко это называлось «внешнеполитической пропагандой».

Однако Познера, как человека молодого, любознательного, способного («есть некоторые способности, но нет никакого умения», – так в начале сотрудничества охарактеризовал его С. Маршак), привлекала, однако, не идеология. Выступая, он назвал «поездки по стране», «репортажи», «встречи с людьми» – это интересовало его в первую очередь. Тем не менее, никакой свободы слова. «Я был солдатом идеологического фронта», – оценил В. Познер это время своей жизни. И добавил весомо: «Журналистов в СССР не было, поскольку солдаты исполняют приказы».

«Сторожевой пес, который лает»

Здесь начинается та часть творческого вечера, которая оказалась мне профессионально очень близка. В. Познер несколько раз во время творческого вечера возвращался к теме свободы слова, журналистики, ведения блогов. Попытаюсь все это резюмировать.

«Задача журналиста – показывать, говорить, писать о том, что плохо, – произнес В. Познер фразу, показавшуюся мне весьма необычной. – О том, что хорошо, нам скажет власть». И добавил более образно: «Журналист – это сторожевой пес, который лает. Он ничего не решает. Журналистика ничего не может решить. Нас (журналистов) не любят, потому что мы сообщаем плохие вещи». «Наша задача сегодня – объективно, непредвзято показать, что происходит». Тогда, в СССР, у сотрудника АПН Познера была иная – «разъяснять и продвигать политику партии и правительства».

Спорить не буду, поскольку диспут получится монологичным. Такова гражданская и профессиональная позиция В. Познера. Согласен ли я с ней? Отчасти. Поскольку у меня возникает встречный вопрос: исходя из его логики, журналистика должна критиковать, сражаться, «лаять». С другой стороны, необходимо быть объективным. Как совместить это в голове одного, скажем, репортера? На мой взгляд, непросто. Например, приезжает журналист на какое-либо предприятие. Внимательно смотрит, фотографирует. Общается с коллективом. Узнает детали процесса. А потом возвращается в редакцию и пишет о том, что плохо. Или о том, что хорошо? Или о том и о другом, ведь нужно быть объективным? А если не было ничего плохого? Тогда вообще не писать, поскольку в этом случае становишься верным апологетом власти?

Полагаю, что нужно «лаять» не только сурово, но и… по-доброму, что ли. Ведь если стоит задача быть объективным – не задача, аксиома! – значит, предмет нужно подавать читателям со всех сторон. Кстати, но почему задача журналиста показывать то, «что плохо»? Обратите внимание: первое слово, которое произнес в этом контексте Познер – «показывать». Ведь он, прежде всего, тележурналист. А на телевидении все решает Его Величество Рейтинг.

Чуть отвлекусь и скажу, что В. Познеру на встрече задали вопрос: почему на ТВ так много передач про кринимал и сериалов «про ментов»? Его ответ был для меня очень интересен. Оказывается, главный источник доходов центрального ТВ – это реклама. «НТВ и Первый канал не получают денег из госбюджета», – отметил журналист. И добавил, что такая «подпитка» есть у РТР, – канала полностью государственного. Наиболее дорогая реклама в тех передачах и фильмах, у которых наибольший рейтинг. То есть про криминал. А рейтинг у них столь велик лишь по одной причине: их смотрят, и очень многие. Таким образом, вывод прост: люди любят смотреть жесткое, острое, стремительное. Проще говоря, «плохое».

Вот и вернулся я к задаче журналиста от В. Познера. Получается, когда журналист пишет и показывает то, что плохо, его читают с большим интересом, нежели тех, кто вещает позитивное. Следовательно, все восклицания о «порнухе и чернухе» в СМИ принадлежат меньшинству. И пока оно возмущается, остальные смотрят «про ментов». Но как же быть? Совет В. Познера прост: не смотреть, что не нравится. Переключать каналы. Но таких людей, позитивно настроенных, мало. «Телеканал «Культура» – кто его смотрит? – задался он вопросом. – Да его смотрят полтора человека. Я, конечно, говорю образно».

Далее последовал диалог о свободе слова, телепрограммах о регионах, блогосфере и многом другом…

Открытие Познера. Часть 3

Продолжаю повествование о том, как я заново открыл для себя Владимира Познера.

Агрессивная пропаганда

В ходе творческого вечера журналист ответил на более чем 30 вопросов. Не все оказались мне одинаково интересны. Ответы – другое дело. Ибо когда говорит человек знающий, интересный, с весьма широким кругозором, слушать его очень познавательно, даже если ты не согласен с его точкой зрения.

Один из вопросов касался того, как бороться с агрессивной пропагандой безнравственных ценностей, широко льющейся на нас с экранов ТВ, страниц газет и сайтов. Речь идет, по словам автора вопроса, о пропаганде эгоизма, алчности и прочих пороков. Свой ответ В. Познер представил в несколько философском плане. Многие десятилетия, отметил он, в СССР люди воспитывались на ценностях коллективизма. Ничего личного, субъективного, собственнического, индивидуального. Все – на благо общества, социума. Так жили несколько поколений людей, и свято верили.

Потом настало время, и эпоха, вместе с идеологической начинкой, закончилась. В один момент миллионы людей оказались один на один с новыми временами, где главной задачей было выживание. Как тут не стать эгоистом, думающим только о себе, своей семье, о деньгах? Золотой телец прочно засел в умах людей. Сначала, чтобы не умереть с голоду. Затем стал неотъемлемой частью сознания, поскольку выяснилось очевидное: никому, кроме самого себя (и государству тоже) ты не нужен. Каждый сам за себя и сам решает, как жить.

Вот почему В. Познер считает, что нет никакой «пропаганды». И у ТВ, и у людей цель – выжить, либо, если все хорошо и многое достигнуто, – жить хорошо. «Мне это не нравится, но это так», – признался журналист. И добавил: «Посмотри на себя и живи так, как хочешь, если считаешь, что вести себя так или иначе – правильно». В целом, и я с ним согласен. Явно ведь СМИ не внушают нам: любите деньги и власть, остальное – к черту. Они лишь транслируют нам то, что делаем мы сами. А кто, скажите, готов забыть про свой личный, и финансовый интерес, и жить для общества, исключительно для него и больше ни для кого? То есть даже не ради свой семьи?

Несвобода слова

«У нас нет понимания того, что такое свобода слова», – начал В. Познер ответ на вопрос, есть ли она, эта свобода, в нашей стране. Но сразу же отметил, процитировав: «Человек не имеет права кричать «пожар!» в переполненном кинотеатре только потому, что увидел пожар». Самый безответственный человек, по его мнению, – это раб. Поскольку все за него решает хозяин. Соответственно, самый свободный – тот, кто ощущает свою ответственность перед другими. Увы, но в России чаще всего под свободой понимают «волю». Это не так, поскольку свобода означает самоограничение.

«У нас нет или ограничена свобода слова», – признался В. Познер. И пояснил позицию власти по этому поводу. Весьма интересную, кстати. «Чем меньше ваша аудитория, тем больше ваша свобода», – вот ее суть. То есть если кто-то решил распространить свои идеи на широкую аудиторию, права на то не имеет. Пока не согласует с вышестоящими и не получит указаний. «Сегодня нет цензуры как таковой, – заметил журналист. – В советские времена была. Организация именовалась «Главлит», и ее редакторы вымарывали политически неправильные вещи из текстов. Либо браковали их полностью.

Теперь есть две вещи – телефонный звонок и самоцензура. Первое понятно, в общем: позвонили «сверху» и дали ЦУ, что можно, а что – нет. Но прежде, чем это произойдет, у подавляющего числа журналистов включается самоцензура. Это когда человек, раскрывая щекотливую для власти тему, задумывается: «А оно мне надо? У меня семья, дети…» и решает убрать острые моменты.

Как стать журналистом

Научиться этому, считает В. Познер, нельзя. Как быть писателем. «Как вы думаете, сколько учился Лев Толстой, чтобы стать писателем?» – спросил он. Зал ответил улыбками. «Это либо есть, либо нет. Журналистика – это определенный уровень жизни. Учиться журналистике – потерянное время. Нужно сначала поработать и понять, твое это или нет».

Более емко не скажешь.

На этом свое повествование (только, пожалуйста, не считайте мои заметки «отчетом» – терпеть их не могу) завершаю. Напоследок лишь скажу, что Астрахань очень удивила Владимира Познера. Он побывал в кремле, увидел Картинную галерею и поразился, что там столько великолепных полотен великих художников, посетил дом Тетюшинова, восхитился множеству старинных домов в Астрахани и пожалел, что они, в большинстве своем, в очень плохом состоянии. В общем, получил массу интереснейших впечатлений. И это замечательно. Поскольку и его творческий вечер вдохновил меня на эти три заметки, которые я написал с удовольствием.

Источник

Комментирование закрыто.