Владимир Познер встретился с журналистами из Кыргызстана

Известный журналист Владимир Познер встретился 28 мая с журналистами из Кыргызстана в Американском университете Центральной Азии. Не фокусируясь на одном, ведущий российской программы “Времена” поговорил с местными коллегами обо всём: от студентов АУЦА до российских властей.

О студентах
ПОЗНЕР: “Меня пригласили, я приехал. Мне всегда было интересно встречаться со студентами, независимо от того будущие ли это журналисты или историки, физики. Меня вообще всегда интересуют студенты. Со студентами [АУЦА] было очень интересно, гораздо более интересно, чем с [пауза] не студентами. Они задавали очень интересные вопросы, не всегда во всем соглашались, что важно”.
О российском телевидении

ПОЗНЕР: “В 1995 году, когда предстояли президентские выборы в России, и Ельцин выдвигался на второй срок, его позитивный рейтинг был 5 – пять процентов населения поддерживало Ельцина. У Зюганова, лидера КПРФ, было около 30. И тогда в Давосе, во время всемирного экономического форума, собрались те люди, которые тогда управляли Россией – их стали называть олигархами. (Я всем говорю: перестаньте употре*** это слово, его больше нет. По крайней мере в России их больше нет. То есть, олигарх – это не только человек богатый, но имеющий политическую власть, а таких больше нет.) Тогда они решили, что они всё сделают, чтобы не допустить возвращения коммунистов. И тогда они использовали телевидение, которое принадлежало с одной стороны Борису Абрамовичу Березовскому, с другой стороны Владимиру Александровичу Гусинскому, с условием таким – они всё время будут поднимать рейтинг Ельцина, разными путями. А Зюганова вообще не пустят на экран, и будут его мочить. И это сработало! И это был момент истины: в этот момент та самая перестроечная журналистика, которой все гордились, перестала существовать. Журналист – герой, правдолюбец, правдоискатель – перестал им быть. Журналистика была коррумпирована в самом глубоком смысле этого слова – не деньгами! Журналист перестал быть журналистом: у него было задание сделать рейтинг Ельцина и мочить Зюганова. Всё, что в дальнейшем происходило с телевидением, в том числе осуществление государственного контроля – вот откуда это пошло. Мы жалуемся – а смысл? Мы же тогда продались! Нам хорошо платят. Надо было раньше думать”.

О мировом телевидении
ПОЗНЕР: “Да, на Би-би-си высокий уровень журналистики. В Америке есть National Public Radio – да, там колоссальный уровень понимания. А если вы посмотрите, скажем, на Fox News – это просто жуть. Это никакая не журналистика. Это агитация в пользу Буша и всего, что там делается, хотя и умелая”.
О демократии
ПОЗНЕР: “Северная Корея, Китай разумеется, некоторые страны Средней Азии – там вообще о журналистике говорить трудно. Там есть указания и всё. Наиболее демократические страны – это скандинавские, они вообще не сравниваются ни с чем. Там, пожалуй, журналистика та, о которой мы говорим. Другое дело, что она скучная. Когда мы туда приезжаем, мы смотрим их телевидение, умираем от скуки и засыпаем тихо”.

О принципах
ПОЗНЕР: “У меня есть некоторые принципы. Я когда-то был пропагандистом: я работал на определённую власть, на определённую партию, на определённую систему. Но когда я понял, что всё это враньё в основе своей, когда я понял, что я отдал свои лучшие годы не лучшему делу, я себе дал слово: больше никогда. Я не буду членом никакой партии, я не буду работать ни на какую партию, я не буду работать ни на какую власть, ни на какую систему. Я буду работать на мою аудиторию: я буду стараться доводить до этой аудитории правду, насколько я могу”.
Об отношениях с российскими властями
ПОЗНЕР: “В свое время у меня был разговор с генеральным директором Первого канала, когда ставился вопрос: может быть не надо продолжать программу [”Времена”]? Я говорю: “Давайте закроем, или не выйдем перед новым годом и всё будет тихо, мирно. Я ничего не скажу по этому поводу, найду себе какую-нибудь другую программу. Или же давайте её делать, но если делать, то делать так, как я считаю нужным. Но если её тогда закроют, посреди года, то я организую пресс-конференцию и буду вопить не своим голосом”. На что он сказал: “Нет, будем её делать, но есть некоторые условия”. – “Какие?” – “Я вот вас прошу: есть три человека, которых я прошу не приглашать на программу”. Я сказал: “Не четыре? Не восемь? А три?” “Если три, то я согласен”. Конечно это уступка. Конечно, это компромисс. Но нужно было решать: либо делать программу без трёх человек, либо её вообще не делать. Эти люди, с точки зрения власти, нежелательные. Я считаю, что это ошибка. Я считаю, что они, наоборот, должны быть видны. Что это даже больше на пользу власти, чем держать их в полузапрете. Потому что, как мы знаем, запретный плод всегда немножко привлекает. Моя точка зрения расходится с точкой зрения властей в этом вопросе”.

О Средней Азии
ПОЗНЕР: “Маркс говорил, что мы начинаем как первобытно-общинный строй, потом мы переходим к рабовладельческому строю, потом к феодальному, потом к капиталистическому строю. А потом следующий социалистический строй, а что за ним – чёрт его знает, но что-то там есть. А Ленин считал, что можно перескочить. Вот в России капитализм только-только начался, раз – и мы в социализме! Ничего подобного, ничего не получилось. Люди-то не готовы, не накушались, не наприобрели! И, в конце концов, это всё рухнуло. И вот, например, возьмём Среднюю Азию. Когда в России начался капитализм, что было в этих республиках? Да феодализм был, чистой воды. И вдруг взяли, и вас в социализм. Какой к чёрту социализм, о чем мы говорим? Все эти лозунги: “От каждого по возможностям, каждому по труду”. Всё это, во-первых, вранье, потому что не платили по труду. А, во-вторых, никто не работал по возможностям, кроме двух-трёх человек, условно говоря. И как только этот пресс сняли – это всё вернулось туда. Этот менталитет того времени – он вернулся, никуда не делся, он только лежал. Так сколько надо времени, чтобы это всё переварить? Я думаю, много времени”.

Оставить комментарий