То, что сказал Парфенов, – полная правда

Известный российский телеведущий Владимир Познер заявил Русской службе Би-би-си, что он полностью согласен с мнением своего коллеги Леонида Парфенова, Нажать
подвергшего резкой критике состояние современного телевидения в России на церемонии вручения ему премии имени Владислава Листьева.

Познер, а также еще один известный российский журналист – Андрей Лошак – обсудили выступление Парфенова в эфирепрограммы “Вечер на Би-би-си”. Программу вела Анна Дементьева.

Би-би-си: Первый вопрос Вам, господин Лошак. Вы согласны с тем, что говорил Парфенов?

Андрей Лошак: Да, абсолютно, Леня выразил то, что все работники Останкина и зрители телекомпании прекрасно понимают и ощущают на своей шкуре. Ничего нового для нас не прозвучало, ничего нового для большинства думающих людей.

Мне кажется, это был, скорее, “месседж” не для нас, а для власти. Вот чтобы они услышали, наконец, что мы о них думаем.

Би-би-си: А в чем заключается это послание? Ведь то, что телеканал обслуживает власть, сама власть прекрасно осознает.

А. Л.: Конечно, знает. Но, возможно, у них возникает иллюзия, что долгое отсутствие подобного заявления от лица журналистов создавало ощущение, что все готовы под эту власть лечь. На самом деле после отставки Лужкова появился такой небольшой “сквознячок”, когда начали разрешать делать такие сюжеты, которые еще полгода назад невозможно было делать. И, например, на НТВ, где работает много моих друзей, моментально все ожили, все “включили журналиста” и начали делать какие-то острые сюжеты.

Би-би-си: Теперь вопрос к господину Познеру. Владимир Владимирович, много лет пока длится эта ситуация с вертикалью власти на российских государственных телеканалах, говорили о том, что вот эти молодые журналисты искренне верят в вертикаль, в то, что они делают, и вообще не испытывают каких-то внутренних проблем, обслуживая Кремль и правительство. Эта ситуация продолжается или в их рядах ощущается недовольство?

Владимир Познер: Мне трудно судить о том, что думают остальные журналисты, тем более молодые журналисты, я не совсем понимаю о ком идет речь…

Би-би-си: Например, те, кто не работал на НТВ в 1990-е годы, те, кто пришел на телевидение в 2003-4?

В. П.: Мне кажется что определенная часть журналистов, безусловно, стала циниками и готова исполнить ту работу, которую им поручат. Такие есть на всех каналах, включая НТВ. Разумеется, на Первом канале и на России, да и не только там. Эти люди решили: зачем рисковать? Зачем подвергать себя какой-то опасности и возможности потерять работу? Им это не нужно.

Тем не менее, с тем, что вчера сказал Леонид Парфенов, спорить никто не станет, а если станут, то только формально. Все понимают, что это абсолютнейшая правда, что сегодня в России существует очень своеобразное отношение власти к свободе СМИ, которое сводится к следующему: чем меньше аудитория, тем больше свободы. То есть – чем меньше людей читают и смотрят тебя, тем больше у тебя свободы о чем-то говорить.

А поскольку федеральные каналы – первый, второй и четвертый – рассчитаны на многомиллионную аудиторию, там серьезнейшие ограничения и довольно много самоцензуры, когда люди думают: “Зачем мне куда-то лезть, лучше не надо”.

Отвечая на вопрос, для кого произносил свою речь Леонид Геннадиевич, я думаю, он понимал, что это выйдет за сферу студии Первого канала, это попадет в интернет, на радио и будет широко комментироваться в России. То есть, это какой-то “стэйтмент”, на который придется реагировать.

Би-би-си: А что изменится теперь? Есть разные варианты развития событий: или Парфенов больше не появится на Первом канале, и эту премию больше не будут вручать столь независимым людям, или руководство Первого канала прислушается к его голосу, или же даже в высших эшелонах власти решат что-то изменить. Возможно ли, что положение вещей изменится?

В. П.: Я убежден, что положение вещей изменится так или иначе. Оставаться таким, каким оно является сегодня, оно не может. Вопрос в том – в какую сторону? Это мы увидим в течение ближайшего времени, где-то года-полутора. Либо будет еще большее ужесточение, либо наоборот, будет какое-то послабление, будет другой подход. Я полагаю, что это будет видно очень скоро. Сильно сомневаюсь, что сейчас будут делать какие-то громкие оргвыводы сверху, будь то относительно Парфенова или Первого канала в целом, и я не думаю, что это возымеет какой-то негативный эффект.

Такова ситуация на сегодняшний день. Но стоит очень внимательно присматриваться к тому, что вообще сейчас происходит в России, в частности, между так называемым “тандемом”, которого на самом деле давно уже нет, чтобы понять, что многое изменится.

Би-би-си: Господин Лошак, складывается такая ситуация, что в сфере развлекательного телевидения российское – в числе лидеров. Оно технически “продвинутое”, оно обладает огромными рейтингами, выглядит современно и, зачастую, интересно. Но в сфере политического телевидения оно далеко отстало. Вот такая китайская ситуация, когда существует однопартийная власть. Но в Китае с точки зрения экономики существует капиталистическая модель. Они уживаются, и модель считается стабильной. Стабильно ли такое устройство для российского телевидения и если нет, то почему такая модель не может существовать и дальше?

А. Л.: Нет, оно и дальше может существовать, просто оно смертельно для российского телевидения – по тем самым причинам, которые озвучил Парфенов и которые уже давно обсуждаются в интернете и в прессе: думающая аудитория телевизор просто выключила, она про него забыла. В моем личному кругу нет ни одного знакомого, который бы смотрел телевизор и, тем более, узнавал новости по телевизору.

Би-би-си: Ну ведь зрители смотрят “Танцы со звездами”, другие шоу…

А. Л.: Да, но, как любит говорить тот же Парфенов, исчезла “цивилизованная привычка включать телевизор”, даже те развлекательные программы,не скажу, что их много, но редкие удачные тоже смотрят где-нибудь в интернете, на Youtube, например. Это то, что мы получили в результате этой политики жесткой цензуры и попытки создания эдакой геббельсовской “альтернативной реальности”, которая не имеет ничего общего с тем, как живут люди. Люди ушли в интернет; интернетизация по стране идет просто семимильными шагами, а основные каналы просто никто не смотрит, кроме бабушек.

Би-би-си: Владимир Владимирович, но вот сам же Леонид Парфенов сказал, что самое страшное – это то, что самим россиянам и не нужно, чтобы телевидение вернулось к независимости, к общественному гражданскому служению. Может, это действительно не нужно? Кто-то уйдет в интернет, а кто-то этим никогда и не интересовался…

В. П.: Все-таки интернетом пока пользуется меньшинство населения, причем абсолютное меньшинство. Тот круг, о котором говорил Андрей, он является чрезвычайно важным, как говорят в России, наиболее “продвинутым”. Но если говорить о населении страны в целом, то оно, конечно не сидит в интернете, а смотрит телевизор. И я не могу согласиться с тем, что у него больше нет потребности в телевизионной журналистике.

Я думаю, что как только появится программа, в которой отражается настоящая жизнь, которая будет иметь социальное, политическое и экономическое значение – у такой программы будет невероятный рейтинг. Я убежден, что люди по этому скучают. Им просто обрыдло то, что они видят на экране, в так называемых информационных программах. Всякий человек жаждет информации.

Кстати, советские люди, которые в своей массе гораздо больше доверяли своей власти, чем нынешнее население, и которые, казалось бы, гораздо меньше были открыты для настоящей журналистики, оказались невероятно открытыми, как только началась гласность. В современной России сложилась точно такая же ситуация.

Дайте людям возможность получать информацию – настоящую, о своей стране, своей жизни, услышать настоящие дебаты, их не оторвешь от телевизора. В этом смысле телевизор сильнее интернета: большая, живая картинка имеет совершенно поразительное воздействие и притягательность. Поэтому мне кажется, что Леня не прав. Может быть, я ошибаюсь, но вот такое у меня ощущение.

_{»crosslinked«}

Оставить комментарий