Телевизионный Антей.

Владимир ПОЗНЕР не вписывается ни в какие рамки и форматы. За годы работы на телевидении ему довелось трудиться в самых разных жанрах. Телемосты, ток-шоу, интервью. Пару лет назад он в компании с Иваном Ургантом проехал по Франции, и в результате появилась программа-путешествие «Тур де франс». А не так давно у него вышла одноименная книга «Тур де франс», которая отличается от программы тем, что Владимир Владимирович не только описывает путешествие по Франции, но и размышляет о стране, ее истории, культуре.

Французы на русских непохожи!

– Чем Франция принципиально отличается от России?

– Это народ, по-моему, гораздо менее, чем русские, эмоциональный. Менее склонный к перепадам настроения. Зато необыкновенно чувствующий красоту. Причем во всем – от вина и еды до предметов быта. Схожести между народами Франции и России почти нет. Может, поэтому они так и притягиваются друг к другу.

– Но благополучную Францию сотрясают вспышки ксенофобии. Почему?

– Это не ксенофобия, а результат неправильной политики в отношении иммиграции. Франция всегда была открыта для эмигрантов, это страна номер один в Европе по количеству людей, которых она приняла. Когда ей пришлось отказаться от своих бывших колоний, французы в какой-то момент почувствовали угрызения совести по отношению к странам, которые они прежде притесняли. Были приняты законы, облегчившие жизнь иммигрантам из бывших колоний. Особенно – из Северной Африки. Предоставлялись социальные блага, облегчалось устройство на работу… В конце концов осевшие во Франции ливийцы и другие народности начали считать эту помощь чем-то само собой разумеющимся. Появилась некоторая наглость, и французское общество все больше и больше стало на нее реагировать. Все возрастающая напряженность в результате привела к серьезным столкновениям, мини-восстаниям с пожарами и поджогами. И теперь французы стали настолько радикальными, что если завтра были бы президентские выборы, то выиграл бы Жан-Мари Ле Пен, возглавляющий самую реакционную правую партию «Народный фронт».

Национальной политики в России нет

– Не означает ли это, что идея толерантного мира терпит крах?

– Если мое положение улучшается за счет вашего, то вы не можете относиться к этому толерантно. Раньше французам было все равно, какой цвет кожи у человека, приезжающего в страну. Так что все это относится не к толерантности, а к совершенно неправильному применению понятия политкорректности.

Если говорить о России – здесь очень давно нет никакой национальной политики, хотя государство многонациональное. Сталин весьма умело разделил страну по национальным квартирам. В паспорт ввели графу «национальность», гражданство оказалось в мозгах людей вторично: я прежде всего русский, украинец, казах и только потом – гражданин СССР. Недаром когда призывали служить в армию, новобранцев отправляли в другие республики, – чтобы в случае чего солдатам не пришлось бы стрелять по своим. Когда СССР развалился и образовались независимые страны, многие русские обиделись на то, что нет Советской империи. И автоматически стали хуже относиться к отколовшимся народам. Потом оказалось: из-за тяжелой жизни некоторые жители бывших республик приезжают сюда, чтобы хоть как-то заработать, и не особенно подчиняются порядкам, существующим в России. Другие же представители этих народов вдруг становятся богатыми, начинают много зарабатывать, жить на широкую ногу. На этом фоне возникают полунацистские, полуфашистские, национальные шовинистические организации. Так и получается бойня на Манеже. Я считаю, ответственность за это несет власть – поскольку очень мало делается для того, чтобы воспитать людей иначе. Если вообще что-то делается.

Апатии стало больше

– О своей программе «Времена» вы говорили: «Я хочу, чтобы люди понимали, что от них зависит многое, и что если они будут занимать пассивную позицию «меня не касается, я ничего не могу сделать», то мы тогда еще долго будем находиться в этой полутьме, в которой сейчас существуем». Сейчас вы могли бы сказать то же самое?

– Да. Это одна из целей моей работы. Телезрители должны понимать, что представляют собой люди, которые управляют страной. Сегодня в нашем обществе апатии и безразличия даже больше, чем раньше. Очень часто царит ощущение: а я все равно ничего не могу сделать, изменить, поэтому и не надо. На самом деле это не так. А во-вторых, это крайне опасное для социума настроение. Поэтому я и сегодня стараюсь с ним бороться.

– На недавней встрече В. Путина с журналистами Первого канала вы задали премьеру два острых вопроса. На оба он ответил положительно. Изменилось ли что-либо после этого?

– Давайте уточним мои вопросы. Первый звучал так: «Считаете ли вы, что члены правительства, высокопоставленные чиновники должны приходить на телевидение, отвечать на вопросы, которые волнуют людей?» Ответ был вполне определенный: «Да, я считаю, что это их обязанность». Тогда я попросил его довести данное мнение до членов кабинета. Довел он или нет, не знаю. Пока ничего не изменилось. Только что я получил очередной отказ от одного из министров, который игнорирует мое приглашение уже раз в десятый. Фамилию пока называть не буду.

Что касается второго вопроса, он звучал так: «Возражаете ли вы против появления в эфире Первого канала реально действующей оппозиции?» И я получил ответ: «Нет, не возражаю». Думаю, кто-то из оппозиции появится, поскольку ощущается определенный сдвиг в этом вопросе.

– Помню, вы говорили, что в марте к вам на эфир придет Немцов.

– Я сказал, что хотел бы этого. Но сейчас у меня идут эфиры с людьми, планы с которыми оговорены давно. В течение ближайших месяца-двух постараюсь сделать так, чтобы кто-то из оппозиции у меня появился. Хотел бы начать с Немцова.

– Не так давно в одной из программ у вас вырезали заключительную реплику. Часто ли такое происходит?

– Нет, за два с половиной года только два раза. Если будет третий раз, вполне возможно, я больше не стану делать программу.

Теленовости контролирует Кремль

– Если посмотреть наши новости, невольно начинаешь думать о цензуре.

– Новости у нас порой действительно очень странные. Они складываются в основном из того, что вслед за выступлением Дмитрия Анатольевича показывается Владимир Владимирович, вот снова выступил Дмитрий Анатольевич, а вот Владимир Владимирович, и дальше по кругу. Вот вы можете быть уверены, просто к бабке не ходи, если покажут Медведева, то обязательно покажут Путина, причем именно в таком порядке. Это доходит до смешного и вызывает ироническое отношение. Но существуют и другие новости, причем совсем неплохие, особенно на канале «Россия-24». У нашей псевдоинтеллигенции считается модным ругать телевидение: «Ух, я не смотрю телевизор». На самом деле втихаря смотрят, но считают, что надо мазать все черной краской. На телевидении есть и достойные явления, хотя новости, конечно, очень слабые. Они недвусмысленно контролируются Кремлем, выпускаются как будто по одному трафарету – что на Первом, что на Втором, что на Четвертом каналах. Эти каналы напрямую, как «Россия», либо опосредованно – как НТВ и Первый, принадлежат власти. Там один хозяин, странно ли, что новости так похожи? Но все-таки я настаиваю, это не называется цензурой.

– Не кажется ли вам, что телевидение порой используется властью как дубинка, чтобы расправляться с неугодными? Вспомним, как общество готовили к снятию Лужкова.

– Решение о снятии Лужкова было принято независимо от телевидения. Другое дело – ТВ использовали, дабы убедить общество в том, что Лужков бяка. Причем, на мой взгляд, это сделали оскорбительно неумело. Все было до такой степени шито белыми нитками, что не могло не раздражать.

Путин баллотироваться не будет?

– Недавно вы сказали – президентская гонка уже началась.

– Предвыборная борьба просматривается. И у меня есть ощущение: Владимир Владимирович не будет баллотироваться. Мне кажется, Путин придет или уже пришел к выводу – для страны лучше, если он не станет баллотироваться, чтобы смена власти получилась реальной, а не игрушечной.

– Вам кажется, у нас была реальная смена власти?

– Ну она же сменилась, президентом стал Медведев. При том, что поначалу о нем вообще сказать что-либо было сложно; те, кто следят за политикой, не могли не отметить все увеличившуюся разницу между ним и Путиным. А также очень тонкое умение Медведева лавировать в непростой ситуации, когда он, пришедший к власти официально первым номером, не занимал даже и второе место в нашей политике. Как постепенно это положение изменилось, как изменялся он сам, его выступления, выражения, жестикуляция. При этом он сумел сохранить отношения с бывшим президентом, что само по себе является очень серьезным показателем. Тандема уже нет, это тоже совершенно понятно. Медведев представляет все более и более самостоятельную фигуру.

– 1 апреля вам исполнилось 77 лет, но вы живете чрезвычайно активной жизнью. Ведете несколько программ, снимаете фильмы, пишете книги. Что вам помогает выдерживать такой насыщенный темп жизни?

– Даже не знаю, что вам сказать. В греческой мифологии был такой великан Антей, который питался энергией от земли, пока его ноги ее касались, он оставался непобедим. Одолеть его можно было, только оторвав от земли. Мне кажется, что питаюсь от своей работы, которая поддерживает меня в форме не только физической, но и умственной. Чем больше работы, тем мне интереснее, тем лучше себя чувствую. Конечно, поддерживать мне форму помогает и спорт – три раза в неделю играю в теннис, который обожаю. Наверное, большую роль играют и гены.

_{»crosslinked«}

Оставить комментарий