Самые интересные комментарии
- Виктор on Реплики: Об итогах года
- Виктор on Реплики: Об итогах года
- Виктор on Собчак живьём. (Интервью с Владимиром Познером)
- Виктор on Собчак живьём. (Интервью с Владимиром Познером)
- Виктор on Реплики: Об итогах года
- Виктор on Реплики: Об итогах года
- ирина on Реплики: Об итогах года
- Виктор on Реплики: Об итогах года
Поиск
Архив
- December 2014
- November 2014
- October 2014
- September 2014
- July 2014
- June 2014
- May 2014
- April 2014
- March 2014
- February 2014
- January 2014
- December 2013
- November 2013
- October 2013
- July 2013
- June 2013
- May 2013
- April 2013
- March 2013
- February 2013
- January 2013
- December 2012
- November 2012
- October 2012
- September 2012
- August 2012
- July 2012
- June 2012
- May 2012
- April 2012
- March 2012
- February 2012
- January 2012
- December 2011
- November 2011
- October 2011
- September 2011
- August 2011
- July 2011
- June 2011
- May 2011
- April 2011
- March 2011
- February 2011
- January 2011
- December 2010
- November 2010
- October 2010
- September 2010
- August 2010
- July 2010
- June 2010
- May 2010
- April 2010
- March 2010
- February 2010
- January 2010
- December 2009
- November 2009
- October 2009
- September 2009
- August 2009
- July 2009
- June 2009
- May 2009
- April 2009
- March 2009
- February 2009
- January 2009
- December 2008
- November 2008
- October 2008
- September 2008
- August 2008
- July 2008
- June 2008
- May 2008
- April 2008
- March 2008
- February 2008
- January 2008
- December 2007
- November 2007
- October 2007
- September 2007
- July 2007
- June 2007
- May 2007
- April 2007
- March 2007
- February 2007
- January 2007
- December 2006
- November 2006
- October 2006
- July 2006
- June 2006
- May 2006
- April 2006
- March 2006
- February 2006
- January 2006
- December 2005
- November 2005
- October 2005
- July 2005
- June 2005
- May 2005
- April 2005
- February 2005
- January 2005
- December 2004
- November 2004
- October 2004
- September 2004
- June 2004
- May 2004
- April 2004
- March 2004
- February 2004
- January 2004
- December 2003
- November 2003
- October 2003
- September 2003
- August 2003
- July 2003
- June 2003
- April 2003
- March 2003
- February 2003
- December 2002
- November 2002
- August 2001
- April 2001
- January 2001
- August 2000
- April 2000
- March 2000
- February 2000
- October 1999
- September 1999
- August 1999
- July 1999
- June 1999
- May 1999
- April 1999
- March 1999
- February 1999
- January 1999
- November 1998
- October 1998
- September 1998
- July 1998
- June 1998
- May 1998
- April 1998
- March 1998
- February 1998
- January 1998
- December 1997
- November 1997
- October 1997
- September 1997
- June 1997
- May 1997
- April 1997
- March 1997
- February 1997
- January 1997
- December 1996
- November 1996
- October 1996
- September 1996
- August 1996
- March 1996
- August 1995
- June 1995
- November 1993
- August 1993
Популярное
Управление
Владимир Познер: «Новая интеллигенция — это уже не чисто русское явление»
В рамках проекта «Новая интеллигенция» «Московские новости» встретились с Владимиром Познером и спросили его об отношении к современным гражданским активистам и о том, возможно ли возрождение старой интеллигенции.
— В своей книге «Прощание с иллюзиями» вы использовали термин «новая интеллигенция». Вы лично что имели ввиду?
— В книге я скорее рассуждал, может ли возродиться в нашем обществе то, что мы раньше понимали под интеллигенцией. Ведь для меня это слово совершенно определенное, обозначающее конкретный социальный слой. Да и слово сугубо, как ни странно, русское, хотя корень, конечно же, из латыни. Интеллигенция — это специфическое понятие. Я люблю приводить следующее сравнение. Вот что такое алмаз? Это уголь, который подвергся сверхсильному давлению в течение очень длительного времени. То есть из очень мягкого вещества образовалось другое, одно из самых твердых веществ на земле. Интеллигенция — как алмаз: для ее появления нужны были совершенно особые условия, которые как раз и сформировались в России. Сейчас возрождения именно той интеллигенции не происходит и не произойдет. Нельзя повторить те особенные исторические условия, в которых она зародилась.
— Кого можно назвать представителями интеллигенции, и есть ли такие люди сейчас?
— Лихачев был явным представителем интеллигенции. Наверное, можно сказать, что Сахаров тоже. Сейчас, думаю, самой интеллигенции как социального слоя нет. Но есть отдельно взятые, еще живые интеллигенты.
— А сейчас кто они?
— Я их не вижу. Они должны быть все-таки в определенном возрасте, достаточно пожилые. В общем, это уже никак не общественное явление.
— У вас есть ощущение, что в России сейчас постепенно формируется новый социальный слой, который напоминает интеллигенцию?
— Когда мы говорим «интеллигенция», мы не имеем в виду просто наличие высшего образования, некоторой эрудиции, гражданской позиции или общественной совести. Это все вместе взятое. И еще важно, чтобы таких людей было действительно много. Сегодня есть отдельно взятые молодые (а порой и немолодые) люди, неравнодушные, вдумчивые. Но я не уверен, что это уже какой-то отдельный социальный слой. Их недостаточно, чтобы они стали значимой силой в этом обществе.
В Америке есть традиция жертвования денег без участия власти. В Европе общество убеждено, что забота о незащищенных слоях населения — это прерогатива государства, которой платят налоги. В России традиционно нет ни того, ни другого.
— А вообще нужно, чтобы у этого социального слоя было какое-то определение? Креативный класс, рассерженные горожане — по-разному их пытались называть…
— Появление нового социального слоя либо происходит безо всякого вмешательства, либо не происходит. Нельзя искусственно это организовать, да и не вижу смысла. Другое дело, что по мере того, как это российское общество развивается, возникает самый настоящий средний класс. Это люди, которым уже не надо думать о хлебе насущном или о том, на какие деньги купить себе лекарства. Это тот средний класс, который в любой стране является главной экономической и политической силой. Его пока что тоже мало, но он оформляется. И именно средний класс ходил на прошедшие митинги. Согласитесь, там отнюдь не бедняки собирались. Это, напротив, люди вполне обеспеченные, которые смогли оторваться от повседневных забот, оглянуться и сказать: «Нет, это мне не нравится, я хочу по-другому». Можно при определённой государственной политике ускорить этот процесс, можно затормозить.
— Средний класс, это, в первую очередь, экономическое понятие. Но не все, достигнув уровня дохода, присущего среднему классу, начинают интересоваться проблемами вокруг себя, становятся более ответственными…
— Я понимаю, что есть люди, которые, начиная зарабатывать больше, не меняют никаких своих взглядов. Но их примерно поровну, согласитесь. Если уж пытаться сравнить социально ответственных представителей среднего класса с интеллигенцией, то нужно помнить, что интеллигенция все же была элитой, их никогда не было много. Для них было характерно, прежде всего, обостренное чувство ответственности за то, что происходит в стране. И не только в своей собственной стране. Если человек переживает, что в Африке от голода умирают дети, это тоже характерно для интеллигента. Он, может быть, с этим сделать ничего не может. Но его это не оставляет безразличными. А все остальное: образование, эрудиция, умение сидеть за столом — это постольку поскольку.
— Новые интеллигенты, как мне кажется, стараются не только переживать за что-то. Они стараются совершать некоторые поступки, которые реально меняют ситуацию.
— Это не интеллигенция в старом понимании, да. Такие люди есть всюду, в любой стране. Которые берут и что-то делают. Они могут бросить свою основную работу и заняться чем-то общественно полезным. Это уже не чисто русское явление.

— А что власть имеет в виду, когда говорит «интеллигенция»?
— Власть употребляет это слово, не особенно задумываясь. Они понимают под словом «интеллигенция» всех, кто не крестьяне и не рабочий класс. По большому счету, для власти интеллигенты – это люди с высшым образованием, профессионалы. Врачи, инженеры, учителя. Они в принципе склонны критически смотреть на власть, потому что интеллектуально более развиты, могут рефлексировать, задавать вопросы. Если о людях рядовых говорить (выражение «простые люди» мне не нравится, потому что оно подразумевает деление население на «простых» и «сложных» людей), то их недовольство властью так или иначе связано с карманом – есть деньги, нет денег, есть работа — нет работы. По большому счету, если люди сыты, то все в порядке. И кстати, причина, по которой сегодня народ поддерживает Путина и «Единую Россию», понятна – просто они живут лучше. У них больше денег, а не меньше. Машин на улицах всех городов России несравненно больше, чем раньше, а магазины забиты продуктами. Это ведь не случайно, люди могут покупать, спрос есть.
— Кстати, о народе. Как вы относитесь к современным «народникам» — тем, кто оставляет привычный образ жизни и уезжает в глубинку работать простыми врачами, учителями?
— Всегда найдутся чудаки — а по современным меркам они все-таки чудаки, — которые жертвуют своим благополучием ради такого дела. Но мне таким людям всегда хочется задать вопрос — женаты ли они, есть ли у них дети? Чьим благополучием, кроме своего, они жертвуют, чтобы пойти в народ? Тем не менее, такие поступки рассматриваются в обществе как геройство. Но традиционная интеллигенция, которая делала это раньше, вовсе не считала это геройством.
— Волонтерство — это тоже геройство? Или сегодня просто модно быть волонтером?
— Вы знаете, если волонтерство — это модно, то и хорошо. Когда я был на Олимпийских играх в Лондоне, именно волонтеры оставили самое яркое впечатление. Им не платили никаких денег, но то, как они помогали, насколько они были приветливы, услужливы, создало совершенно другую атмосферу. Такие вещи потом заставляют неравнодушно относиться ко всему, говорить: «Черт возьми, это моя улица, мой город, и я хочу, чтобы в нем было хорошо».
Или мы условимся, что государство нам «должно». Или мы принимаем, что благотворительность, волонтерство, соцзащита – это наша тема.
— Будет ли в России больше таких людей — ответственных, неравнодушных?
— Тут очень многое значит традиция. В Америке, прямо скажем, не очень социальном государстве, есть традиция участия и жертвования денег. Она основана на убежденности граждан, что государство не должно брать на себя функцию благотворительности. Если посмотреть на Европу, то самые развитые страны там социальные. И общество убеждено, что забота о незащищенных слоях населения — это прерогатива государства, которому платят налоги. При этом европейцы могут поехать, к примеру, в Африку, и заниматься благотворительностью там. В России традиционно нет ни того, ни другого. Конечно, всегда были отдельные люди, которые жертвовали деньги, те же купцы. Но развитого института благотворительности так и не сложилось. Социального государства, хотя формально СССР было таковым, тоже не получилось, потому что соцобеспечение было мизерным.
Поэтому на ваш вопрос, будет ли таких людей больше, я ответить точно не смогу. Все зависит от того, к какому придут решению. Или мы условимся, что государство нам «должно». Или мы принимаем, что благотворительность, волонтерство, соцзащита – это наша тема. Как решат, предсказать невозможно.
— Кто должен решить?
— Люди. Никто сверху ничего не спустит. Это общество решает, куда двигаться.
— И куда оно движется?
— А это сейчас никому не понятно. Все в России очень неясно. И дискуссии на такие темы полезны.
— Раньше дискуссии на такие темы нередко инициировали представители интеллигенции. Кто сегодня должен это делать?
— Умственная элита страны: наиболее образованные, ответственные и рефлексирующие. Наиболее сомневающиеся и переживающие. Это не интеллигенция, ведь историю не вернуть, но это другие, крайне важные люди.