Собора Санта-Мария-дель-Фьоре, строго говоря, не должно было быть. Первый камень заложили в XIII веке, но его масштаб был таким грандиозным, что закончить его не представлялось возможным. И главное, у него не было купола, и никто не брался его построить. Так что дело запахло керосином. Но тут явился архитектор Брунеллески и заявил, что купол он построит. И начал строить. Без чертежей и без строительных лесов. “Безумец”, – решили все. В каком-то смысле они были правы. Ведь гениальность – это некоторая форма безумия.

Гениальный Брунеллески предложил сделать купол в куполе, где купол меньший поддерживает купол больший. Стенки купола держатся собственным весом. Такой способ кладки, придуманный безумным архитектором, получил название “рыбья чешуя”. Купол построен в XVI веке. Как построен, известно в деталях. Но никто не сумел повторить его.

Путешествие к куполу – это как если четырежды подняться на девятиэтажное здание. Но финал того стоит. Это высшая точка города – 91,5 метра, откуда открывается вид на весь город искусств.

Во Флоренцию ведущих направил Франко Дзеффирелли – актер, режиссер, продюсер, сценарист, мастер шекспировских экранизаций, единственный итальянец, получивший в новое время титул рыцаря Великобритании за вклад в британскую культуру. В юности он воевал против фашизма в партизанских отрядах. Сегодня считает, что при Муссолини работать и жить было легче.

“Это милая страна, – говорит Франко Дзеффирелли про Италию. – Но мы такие разные. Это столько разных стран вместе, каждая со своей культурой. У нас есть общий язык, но это было сделано именно во Флоренции благодаря Данте Алигьери и другим великим поэтам. Я флорентиец. Мы – особенные. Хотя с нами, флорентийцами, трудно, флорентийцы иногда очень неприятные. Они лицемеры. А если сказать: “Ты слишком критичен”, вам ответят: “Я могу себе это позволить”".

Дзеффирелли – эстет. Во всем, в том числе в гастрономии. Одно из самых отмечаемых им блюд – флорентийский стейк.

Настоящий флорентийский стейк должен весить два килограмма или больше, рассказывает шеф-повар Дарио Чеккини. Из одной коровы получается всего шесть стейков. В ресторане Чеккини используется вся корова, от хвоста до рогов, не выбрасывается ничего. Но стейк стоит особняком и никаким экспериментам не подвергается. “Это совершенное мясо. Больше ничего не нужно, только огонь и замечательный маэстро гриля, – говорит шеф-повар. – Он должен жарить мясо на огне 5 минут и 15 минут стоя. Оно почти сырое, и здесь нет соли, нет масла, нет маринада”.

Бифштекс по-флорентийски по тосканской традиции – это блюдо для пира, подчеркивает Дарио Чеккини: “Это блюдо для друзей. Его не едят в одиночку, и его не едят даже вдвоем. Можно вдвоем, если после этого следует ночь любви, если нужно много энергии. Но это блюдо для праздников. Большой огонь, большой стол. Чтобы разделить лучшие вещи в жизни”.

На вопрос о том, сколько времени нужно учиться готовить стейк по-флорентийски, Чеккини отвечает философски: “Если есть вдохновение, может хватить одного дня. Если нет вдохновения, не хватит и всей жизни”.

ХХ век был для Италии необычайно яркой эпохой. Итальянское кино было на взлете, итальянские песни пели по всему миру, в Рим съезжался весь европейский и американский бомонд. Но участникам этой интернациональной тусовки следовало держать ухо востро. Каждая улыбка, жест, шаг могли оказаться пойманными проворным объективом вездесущего фотографа, папарацци.

Рино Барилари еще мальчишкой умел пробраться за шиворот к первым людям государства, к известным политикам, к скандальным кинодивам, застать их врасплох и получить кадры, которые навсегда останутся в истории. Рино – фотоохотник за знаменитостями. Родился в Колабрии, но всю жизнь провел в любимом городе Риме. Федерико Феллини, однажды увидев Барилари в деле, был поражен его наглостью и напором. Образ назойливого фотографа режиссер воспроизвел на киноэкране, дав ему фамилию, которая стала нарицательной, – Папарацци.

“Папарацци не считают серьезным фотографом, но папарацци – это самый настоящий журналист, – уверен Рино Барилари. – Он ищет новости, подстерегает у дома своего персонажа и должен так его сфотографировать, чтобы тот попал во все главные газеты мира. Папарацци не делает представительские фотографии того или иного персонажа – он снимает его таким, какой он есть на самом деле”.

Барилари стал одним из королей профессии. Он получал заказ за заказом, высокие гонорары. Он знал все обо всех. Где живут звезды, с кем обедают, у какого портного одеваются. Но чем выше были ставки, тем большим был риск. По словам Рино, за 51 год работы он попадал в больницу 171 раз. В него стреляли, его резали ножом, ему ломали ребра.

Чаще всего Барилари снимал женщин, знаменитых и прекрасных. Таких, как актриса Моника Беллуччи, с которой побеседовал в рамках итальянского путешествия Владимир Познер.

Моника Беллуччи – маленькая девочка из деревни в итальянской Умбрии, мечтавшая о карьере юриста, но выросшая в знаменитую актрису. Образами роковых красавиц сумела покорить кинематограф не только европейский, но и голливудский. Считает, что настоящая итальянка никогда не пожертвует тарелкой пасты ради тонкой талии. “Красота – это состояние души, – считает актриса. – Это правда, что красота производит мощный эффект, но он длится не более пяти минут, если за этим ничего не стоит”.

Свою родину, Италию, Моника Беллуччи называет частью своей личностью, своим способом мышления. Если есть возможность побывать только в одном месте в Италии, это должен быть Рим, убеждена она. “Рим – магическое место. Это моя гавань, я обожаю его, его энергетику, – говорит Моника Беллуччи. – Когда есть возможность, я еду в Рим. Моя дочь родилась в Риме, и первый ребенок тоже. Я все время туда возвращаюсь”.

Есть древние памятники, но народы, их создавшие, исчезли. Это, например, пирамиды. Древних египтян уж давно нет – там живут арабские народы. Или, скажем, древние греки. Сегодняшние греки совсем не те, внешне они были совершенно другие. И лишь редко бывает так, что народ, создавший какие-то поразительные памятники древности, все еще существует. Сегодняшние итальянцы – это все те же римляне. Посмотрите на Феллини – он просто похож на римского легионера. Или на Висконти, который был похож на римского патриция. Сохранилась эта линия. И эта красота, разрушенная не только временем, но и варварами, захватывает. Такими размышлениями завершил очередной итальянский день Владимир Познер.

_{»crosslinked«}

Комментирование закрыто.