Познер может закрыть свою программу из-за редакторского вмешательства

МОСКВА, 8 фев – РИА Новости. Телеведущий Владимир Познер заявил, что пока идет на компромиссы в рамках вещательной политики Первого канала, но будет готов закрыть свою программу, если повторится ситуация “редакторского вмешательства”, когда из его последнего эфира с телеведущей Тиной Канделаки вырезали кусок с упоминанием фамилии блогера и оппозиционера Алексея Навального. На Первом канале это объясняют редакционной политикой.

_{»crosslinked«}

Владимир Познер. “Прощание с иллюзиями”. (пресс-конференция В. Познера в РИА-Новости)

«Через 70 лет мою книгу читать не будут»

8 февраля Владимир Познер встретился с журналистами на пресс-конференции в информационном агентстве РИА-Новости. Известный тележурналист представил коллегам свою книгу «Прощание с иллюзиями».

О КНИГЕ: «Не книгу, а книжку», – исправляет сам себя Владимир Владимирович в самом начале пресс-конференции. «Книги писали Толстой и Достоевский, а мы пишем книжки», – поясняет он для собравшихся.

Книжка «Прощание с иллюзиями» была опубликована в далеком 1990 году в США на английском языке. Тогда она называлась Parting With Illusions. Двенадцать недель она продержалась в списке бестселлеров газеты The New York Times. В 2008 году автор наконец решился перевести ее на русский язык, а два года спустя дополнил своими авторскими комментариями: «Очень многое изменилось. Не только в мире, но и в том, что я думаю, в моем отношении. Конечно, я мог ее «осовременить»: написать ее заново и сделать вид, что уже тогда я понимал, что будет через 18 лет. Но это не честно. Я хотел, чтобы российский читатель читал книгу, которую я написал тогда. Я думал года два и решил, что введу в текст комментарии по поводу того, что там написано и по поводу сегодняшнего дня. В результате вышла вот эта книга».

Но суть книги осталась прежней – это прощание с иллюзиями, с верой, в которой его воспитывал отец-коммунист. Прощание было мучительным, как говорит сам автор. В книге много личного. Например, рассказ о том, как маленький Володя украл у родной тети 5 долларов (большие тогда деньги!). Когда воровство раскрылось, на него не стали кричать, отец спокойно объяснил, что его сын – «подлый вор». Этот урок мальчик усвоил на всю жизнь.
Отношения с отцом занимают в книге особое место. По словам Владимира Познера, его отец «отказался от всего ради идеи», ради Советского Союза. А отказываться было от чего: в Нью-Йорке у семьи Познеров была шикарная квартира («на Новый год к нам приходило 100 человек гостей»), отец хорошо зарабатывал. Но идеи перевесили все материальные богатства, и 18-летний Володя Познер вместе с семьей оказался в Советском Союзе. Когда через несколько лет он придет к отцу и скажет, что хочет вернуться в Америку, в страну его детства, для того это станет ударом. А ведь отец и сын, по признанию Владимира Познера, были жертвами схожих иллюзий. Отец – по отношению к Советскому Союзу, после того, как он покинул Петроград в 14 лет; а сын – к Америке, из которой он уехал примерно в таком же возрасте. Вернувшись туда уже взрослым человек, живя там и работая, Владимир Владимирович распрощался с некоторыми детскими иллюзиями.

В книге собраны не только личные переживания автора, большую ее часть занимает отражение взгляда телеведущего на многие процессы в Советском Союзе и в мире, свидетелем которых он стал, а также признание своих ошибок. В частности, Владимир Познер вспоминает свои иллюзии по поводу распада Советского Союза. Тогда тележурналисту казалось, что все должно измениться в одночасье. Только позднее он понял, что страна не может перескочить через ту или иную стадию развития. Государство, где у руля стоят советские люди, за пару лет не станет демократией.

Владимир Познер подчеркивает, что эта книга – «некий итог, исповедь». Именно поэтому ему важно, чтобы как можно больше людей в России прочитали ее. Однако автор не строит наполеоновских планов: «Через 70 лет никто мою книгу читать не будет. Для этого автор должен быть гением. Я прекрасно понимаю, что я не гений. Мне кажется, книга имеет значение для определенного количества людей в определенное время. Может быть, это будет 5 лет. Если 10, то я буду поражен». На прощание Владимир Познер шутит: «Чтобы эту книгу читали 70 лет, люди должны быть идиотами».

Пока же 70 лет не прошло, книгу читать стоит. Она уже в продаже, причем сразу в двух вариантах: более дорогом и бюджетом. Разница исключительно в оформлении.

Разговор между журналистами, конечно же, не ограничился только выходом новой книги Владимира Познера.

О БЕЛОРУССИИ И ЛУКАШЕНКО: «Я в первый раз попал в Белоруссию в конце 1990-х гг. Б.А. Березовский организовал поездку российских журналистов. И нас принимал президент Лукашенко. Когда я приехал, я выступал на телевидении, и ко мне подходили телевизионные люди и шептали мне на ухо какие-то вещи. Я спрашивал: «А что вы шепчетесь?», а они отвечали, что не могут здесь говорить. Я почувствовал, что вернулся в самый настоящий Советский Союз. Потом был ужин в резиденции президента. Нас там было много. Борис Абрамович Березовский просил каждого из нас встать и сказать что-нибудь. Я встал и сказал следующее: «Александр Григорьевич, вы знаете, меня мама учила, что если ты ломаешь чей-то хлеб, то ты должен ему сказать либо что-то хорошее, либо ничего не сказать. Я вам ничего не скажу». И сел. С этого начались наши отношения. Он меня хорошо знает. Он меня сильно не любит. Он несколько раз говорил о том, что я получал взятки за то, что о нем плохо говорю. То, что происходит в Белоруссии, лично у меня вызывает глубочайшее сожаление. Возможно, большинство населения его поддерживает, я тут не специалист. Но это ни о чем для меня не говорит, мое отношение отрицательное».

О РАСПАДЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА: «Я думаю, что распад СССР был неизбежен. Никакая Америка не могла развалить его, это смешно даже. То, что ссылаются иногда на референдум, который был проведен, то он был нечестным. Об этом я говорил и Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Потому что референдум нужно было проводить в каждой республике отдельно, и не среди русских, которые живут в этих республиках, а только среди местного населения. Я вас уверяю, результат был бы совершенно другим. То, что 50% русских жили не в России, изменило весь ход дела».

О КАНДИДАТАХ В ПРЕЗИДЕНТЫ РОССИИ И ИЛЛЮЗИЯХ: «Мне меньше всего кажется, что у них есть какие-то иллюзии по поводу России. Ни у Зюганова, ни у Жириновского, ни у Миронова, ни у Прохорова. Они абсолютно прагматичные люди, если выражаться политически корректно. Они хотят власти, у них нет иллюзий, что они могут ее получить. Кроме, может быть, Прохорова, который не сейчас, но все-таки рассчитывает на будущее. Остальные же понимают, что у них нет политического будущего. Что касается Владимира Владимировича Путина, то я не думаю, что он подвержен иллюзиям. Он тоже абсолютно прагматичный человек. Иллюзии есть у других. У многих людей есть иллюзии по поводу того, что будет, когда господин Путин станет президентом. Если кто-то думает, что не станет – это иллюзии. По логике вещей он не станет президентом, только если что-то с ним случится. Не дай бог, конечно. Есть иллюзии у людей, которые полагают, что это будет радикально другой Путин, что либерализация вдруг пойдет мощным путем. Есть такие иллюзии. У меня их нет».

ПРО ОБЩЕСТВЕННОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ: «Я давно ратую за общественное телевидение, которое не зависит ни от власти, ни от рекламы. В 2005 году я напросился на прием к президенту Путину, и он меня принял. В течение часа мы разговаривали в Кремле. Одним из вопросов было создание в России общественного телевидения. Разговаривать с ним было приятно: он очень внимательно слушает, вполне контактен, у него есть чувство юмора. Другое дело, что мы с ним не сошлись. Он спросил, кто будет финансировать общественное телевидение, потому что наш народ не может, у него нет таких денег. Я ответил, что есть другие способы. Ведь в 49 странах есть общественное телевидение. В Канаде, например, оно финансируется целиком из государственного бюджета. Там есть закон, что процент финансирования не может уменьшаться. Вмешательство в вещательную политику также запрещено по закону. Путин со мной не согласился: «Кто оплачивает ужин, тот и танцует девушку». Я сказал, что не всегда. На что президент заключил: «Вы хороший человек, но очень наивный». Через некоторое время мы с М.С. Горбачевым написали В.В. Путину письмо о создании в стране общественного телевидения. Нам ответили, что идея хорошая, но время еще не пришло. Но относительно недавно президент Дмитрий Медведев очень определенно заговорил о создании общественного телевидения. Была создана группа, которую возглавляет Михаил Федотов, председатель Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человек. Вот эта группа заседает. Меня туда пригласили. Но есть другая группа, которая заседает, как мне известно, с господином Громовым в Кремле. Насколько я знаю, она включает руководителей государственный каналов. Какая группа имеет больший вес, судите сами. Я мало верю в то, что будет независимое общественное телевидение. Потому что это принципиальное изменение политики. Оно не может произойти в одной области. Тогда надо ожидать совсем крупных изменений. Но мы будем стараться. Сейчас создаем подробный документ об общественном телевидении: миссии, цели, финансирование, попечительский совет и т.д. Федотов должен положить этот документ на стол президенту Медведеву. Я не хочу сказать, что это бессмысленно, но Дмитрий Медведев президент уже на выходе, приходит новый президент… Поэтому есть вопросы. Но мы будем пытаться».

О РУССКИХ ЛЮДЯХ: «Я больше американец, чем русский. Мне сложно описать русского человека. На мой взгляд, русские очень похожи на ирландцев и совсем не похожи на американцев. Для русского человека характерны огромные перепады в настроении, от подъема и восторга до полной депрессии, тяга к выпивке, несомненный литературный талант, любовь к разговору. Все как у ирландцев. Очень схожа и их судьба. Ведь ирландцы были оккупированы на протяжении почти 800 лет англичанами. И русские были оккупированы то теми, то другими. Если говорить о конкретных людях, мне знакомых, то для меня это – Гагарин, Сахаров, Ельцин – абсолютно русские люди. Трудно объяснить почему, это чисто ощущенческое».

О ЖУРНАЛИСТАХ: «Я считаю, что журналист не может быть чьим-то доверенным лицом. Сама профессия не допускает, чтобы журналист был членом Общественной Палаты, не говоря о том, чтобы быть депутатом Государственной Думы. По моему мнению, журналист не может быть членом чего-то. Он должен быть вне и смотреть на это».

Познер готов закрыть свою программу, если ее вновь подвергнут цензуре

Очередной скандал разгорелся на отечественном телевидении. Владимир Познер пообещал закрыть свою авторскую программу на Первом канале, если она будет и впредь подвергаться цензуре, как это случилось в понедельник. Напомним, 6 февраля из передачи “Познер” вырезали упоминание о блогере Навальном, что вызвало бурную интернет-дискуссию.

Сам телеведущий высказался по поводу этой ситуации на пресс-конференции, посвященной выходу книги “Прощание с иллюзиями”, которая состоялась 8 февраля. “Моя программа идет в прямом эфире на Дальнем Востоке, остальные жители России смотрят ее уже в записи, и это дает возможность некоторым людям вмешаться. Обычно во время эфира в аппаратной сидит человек, которого можно назвать политкомиссаром. Он следит за происходящим и отмечает про себя то, что, как ему кажется, представляет опасность”, – объяснил Познер.

Сложные чувства

Книга «Прощание с иллюзиями» Владимира Познера издана на русском языке
Оказываясь в правильном месте в правильное время, всегда выигрываешь. А если это происходит много раз, становишься исторической личностью. Такова карма Владимира Познера, рассказавшего о времени и о себе в книге «Прощание с иллюзиями», изданной 20 лет назад на английском и лишь недавно на русском.
Написание мемуаров – почти неотъемлемый элемент джентльменского набора, причитающегося человеку думающему, которому к тому же довелось стать свидетелем небезынтересных событий и дожить до почтенного возраста в здравом уме. Обозревать ландшафт эпохи со своей колокольни и произносить по итогам этой процедуры четкие фразы – хороший тон. Как и в случае любого литературного или публицистического жанра, читательский интерес к мемуарам определяется прежде всего тремя моментами: содержанием, стилем и магией авторского имени (или же другой, но похожей вещью, а именно социальной аурой и репутацией той личности, чьему перу принадлежит текст). Есть, само собой, еще такой феномен, как харизма; эта тонкая субстанция, собственно, является алхимическим экстрактом из стиля и репутации, но зависит еще и от авторского имиджа, напрямую создаваемого аудиовизуальными средствами.
Позиции Владимира Познера по всем этим пунктам, несомненно, сильны; по одним пунктам они сильнее, чем по другим, что естественно и нормально. Стиль в «Прощании с иллюзиями» популярный, журналистский, но при этом вполне индивидуальный и узнаваемый, баланс между увлекательностью и обстоятельностью почти идеальный. С магией имени и социальной аурой тоже все в порядке. Ну и, само собой, харизма с большим упором на аудиовизуальную составляющую (имеющаяся, кстати, далеко не у каждого автора) присутствует, и еще какая.

Однако самым важным и наиболее занимательным компонентом познеровских воспоминаний оказывается содержание (главенствующая роль которого – тоже большой плюс). Чтобы правильно и в полной мере оценить его, нужно учесть одну из главных особенностей книги, а именно ее своеобразную судьбу, повлиявшую на текст ее русского издания и сделавшую ее недавний выход в России событием если не беспрецедентным, то уж во всяком случае «штучным».

Мироздание, по-видимому, все-таки действительно склонно к равновесию или, по крайней мере, к разного рода компенсаторным эффектам: журналист и интервьюер Познер первоначально являлся не столько автором книги, сколько редактором сборника интервью с самим собой, и лишь позже превратился в мемуариста.
Во второй половине 1980-х один из американских друзей Познера, сын писателя-коммуниста Альберта Кана (который, в свою очередь, был приятелем отца Познера) предложил уже ставшему знаменитым советскому медийному деятелю написать книгу о себе. Когда Познер отказался, сославшись на нехватку времени, американец записал с ним серию больших интервью, расшифровал запись, разбил то, что получилось, на главы и прислал на редактуру своему герою-собеседнику. Но получившийся таким образом текст знающие люди сочли несколько неполным, после чего Познер выбросил основанный на интервью «полуфабрикат» и сделал наконец то, о чем его просили, то есть написал настоящую книгу воспоминаний. В 1990 году она была выпущена американским издательством The Atlantic Monthly Press и стала бестселлером, продержавшись на первом месте книжного рейтинга газеты The New York Times в течение двенадцати недель. Перевода не потребовалось – билингв Познер написал мемуары по-английски.

Авторский перевод на русский был сделан лишь в конце 2000-х. Перечитав некоторые пассажи по прошествии двадцати лет после того, как они были написаны, мемуарист испытал сложные чувства и нашел мудрый выход из создавшегося положения: он решил ничего не править, но снабдить российское издание специальными комментариями, отразив в них свой нынешний взгляд на некоторые события и на самого себя.

В итоге «Прощание с иллюзиями» в их нынешнем русскоязычном варианте оказалось как бы двухуровневыми мемуарами, мемуарами в квадрате. Мы читаем воспоминания, написанные в конце 1980-х и посвященные военному и послевоенному времени, периодам так называемой оттепели, так называемого застоя и так называемой перестройки. И тут же – не в конце книги, а внутри текста, в самых разных его местах – сегодняшние соображения Познера, порой перетекающие в новые воспоминания, которые относятся отчасти уже к 1990-м и 2000-м.

Одна из самых любопытных частей книги – рассказ о детстве и отрочестве. Владимир Познер, сын русского еврея-эмигранта и француженки, появился на свет в Париже, провел первые пять лет жизни в США и потом еще немного времени во Франции, а затем до 1948 года жил в Америке. Первым его языком был английский – именно на этом языке он говорил в период первоначального формирования личности; русский выучил в советской школе в Германии, куда семья переехала еще до того, как осесть в России. Глава «Моя Америка» захватывающе интересна: здесь очень много субъективных, но взвешенных и обоснованных свидетельств и об американской культуре 1940-х, и о дружественном отношении американцев к русским, характерном для военных лет, и о последующей резкой «перемене ветра», повлекшей за собой жесточайший коллективный приступ антикоммунизма и русофобии.

Повествование о советской медийной карьере, написанное с умеренно-либеральных и не оголтело перестроечных позиций, тоже заслуживает внимательного чтения. Роль сегодняшних комментариев автора становится здесь более существенной, чем в начале книги, если не решающей. Работа в самых главных советских СМИ, гибкое противостояние авторитарному начальству и цензорским мерам, отъезд на работу в страну отрочества, США, где опять-таки практиковалась цензура, – все это изображено с глубоким чувством, не мешающим, однако, здравой рефлексии.
Познер довольно внятно выражает убежденность в том, что в 1990-х дышалось легче, чем теперь. Но такой взгляд компенсируется спокойным и отчасти позитивным отношением к нынешнему времени, к его характерным явлениям и эмблематичным фигурам – в частности, к Путину, которого по некоторым историко-политическим параметрам даже оказывается возможным сопоставить с Джорджем Вашингтоном.

Но самое трогательное – это, конечно, автокомментарии из 2000-х, в которых порой чувствуется некоторое стеснение автора по поводу чрезмерной «советскости» старого текста. Между тем стыдиться Познеру совершенно нечего, ибо, выступив своего рода медийным послом СССР в США, журналист сделал правильный выбор – хотя бы потому, что в результате он сыграл уникальную социокультурную роль, которую никто другой себе в актив записать, пожалуй, не может.

Сравнивая путь Познера с карьерой некоторых его современников, безоговорочно принявших сторону североамериканской империи добра, проникаешься уважением к двуязычному Владимиру Владимировичу: он никого не предавал и не участвовал ни в каких крестовых походах против своей второй и главной родины. А стилистические диссонансы и некоторая топорность риторики двадцатилетней давности – вещь не смертельная.

Источник

Первый канал вырезал из передачи Познера слова о том, что ему не позволят позвать в эфир Навального

Руководство Первого канала вырезало из авторской передачи Владимира Познера «Познер», показанной в центральной части России, размышление ведущего о цензуре на телевидении, сообщает в своем блоге политик Алексей Навальный.

К своей записи Навальный прилагает два видеофрагмента из передачи «Познер», один из эфира, шедшего в прямом эфире на Дальний Восток, а второй – из варианта, продемонстрированного на центральную часть страны.

6 февраля 2012 года. Тина Канделаки в программе “Познер”

Т. Канделаки: Я не хочу делить свой народ по политическим взглядам

“Я не хочу делить свой народ по политическим взглядам, – заявила в эфире программы “Познер” телеведущая, продюсер, член Общественной палаты РФ Тина Канделаки. – Делить людей по политическим взглядам, если это не националисты (для меня это принципиально) – это античеловеческая бредятина”.

Тина Канделаки сообщила, что в минувшую субботу была на двух митингах – и на Болотной площади, и на Поклонной горе. По ее словам, оба митинга напомнили ей радугу – “не только с точки зрения флагов, но и с точки зрения людей”. “На Якиманке я попала в колонну националистов, она была немногочисленная, но это было страшно, – рассказала телеведущая. – Но было в этих колоннах и очень много прекрасных, чистых, светлых, умных лиц”.

6 февраля 2012 года. Тина Канделаки в программе “Познер”

Т. Канделаки: Я не хочу делить свой народ по политическим взглядам

“Я не хочу делить свой народ по политическим взглядам, – заявила в эфире программы “Познер” телеведущая, продюсер, член Общественной палаты РФ Тина Канделаки. – Делить людей по политическим взглядам, если это не националисты (для меня это принципиально) – это античеловеческая бредятина”.

Тина Канделаки сообщила, что в минувшую субботу была на двух митингах – и на Болотной площади, и на Поклонной горе. По ее словам, оба митинга напомнили ей радугу – “не только с точки зрения флагов, но и с точки зрения людей”. “На Якиманке я попала в колонну националистов, она была немногочисленная, но это было страшно, – рассказала телеведущая. – Но было в этих колоннах и очень много прекрасных, чистых, светлых, умных лиц”.

О переменах

Две минуты по поводу субботних митингов. Я участвовал в шествии и потом в митинге «За честные выборы». И думал я в это время вот о чем. Вот я приехал в Советский Союз в декабре 1952 года, мне шел девятнадцатый год, я был вполне взрослым человеком. Но, конечно, я очень мало знал о стране, я ничего не знал о массовых репрессиях, я ничего не знал о ГУЛАГе, и вообще та страна справедливости и настоящей свободы, о которой мне говорил мой отец и куда он привез меня с мамой и с младшим братом, сильно отличалась от той страны, в которую мы на самом деле и приехали.

Тем не менее я был воспитан таким образом, я верил в идею социализма, я потом уже защищал советский строй в качестве пропагандиста. И дважды я поверил, что страна может измениться к лучшему. Первый раз это было после выступления Хрущева на XX съезде, когда он разоблачил Сталина. И второй раз это было, когда началась перестройка, гласность. Но оба раза я обманулся, ничего по-настоящему не изменилось.

И в течение всего этого времени были люди, которые хотели, чтобы страна изменилась, и были отчаянно смелые люди, которые не только этого хотели, но говорили и выходили на улицы, за что немедленно их арестовывали, сажали, отправляли в психиатрические лечебницы. И ни о каких митингах не могло быть и речи, кроме, разумеется, митингов в пользу власти. Эти митинги организовывались, и, конечно же, они могли быть, а ни о каких других митингах речи не могло быть.

В субботу, когда я ходил на этот митинг, я думал о том, что все-таки страна меняется, по крайней мере хочется в это поверить. Окончательно не верю, потому что не хотел бы разувериться в третий раз. Но все-таки есть надежда. Удачи вам, и приятных сновидений.

Тур де Франс (заключительные серии)

В финале путешествия “Тур де Франс” съемочная группа вернется туда, откуда стартовала – в Париж.

Свой последний день в Париже ведущие начали с небольшого кафе, в котором каждое утро собираются на чашку кофе жители района. Такие посиделки характерны для Парижа. О чем ведущим охотно рассказали посетители кафе и Элизабет Барун, француженка, говорящая по-русски. Глядя на эту очаровательную женщину, Познер рассуждает о француженках, которые, по его мнению, являются особой породой женщин. В чем секрет французского шика? На протяжении всего путешествия Познер не раз задавал это вопрос французским женщинам. Сегодня на него отвечают актриса Софи Марсо, певица Жюльетт Греко, писатели Марек Альтер и Мирей Гильяно.

Тур де Франс (заключительные серии)

В финале путешествия “Тур де Франс” съемочная группа вернется туда, откуда стартовала – в Париж.

Свой последний день в Париже ведущие начали с небольшого кафе, в котором каждое утро собираются на чашку кофе жители района. Такие посиделки характерны для Парижа. О чем ведущим охотно рассказали посетители кафе и Элизабет Барун, француженка, говорящая по-русски. Глядя на эту очаровательную женщину, Познер рассуждает о француженках, которые, по его мнению, являются особой породой женщин. В чем секрет французского шика? На протяжении всего путешествия Познер не раз задавал это вопрос французским женщинам. Сегодня на него отвечают актриса Софи Марсо, певица Жюльетт Греко, писатели Марек Альтер и Мирей Гильяно.